У подножья Эдельвейса - Страница 8

Джон посмотрел вверх. Эдельвейс, скинувший снег, пылал на фоне синего неба словно огромный костер. Блики то сливались в одно целое, то дробились осколками света, проникающего, казалось, в самое сердце льдов. И снова эта тишина кругом. Только неестественно яркое горение красок и тишина, которая будто шепчет: успокойся, забудь и уходи. Стоит ли жизнь человеческая хоть одного мгновения нашего вечного покоя? Суета сует.

Но Джона переполняли иные настроения, ему хотелось действовать. Прямо сейчас, словно вопреки, назло этим горам. Их холодному сиянию, будь оно проклято! Некая умозрительная солидарность всех людей, противостоящих силам природы, вдохновила, придала ему сил. Мысль заработала сама собой живо, энергично, по правильным логическим схемам.

Так, надо осмотреть пояс, может, это что-нибудь и даст. Джон нагнулся и стал разглядывать матерчатый ремень с железными креплениями на резьбе. Как ни странно, но лавина почти не тронула снаряжения, все осталось на месте, перепутанное, скрученное, но целое. И еще один факт показался Джону необычным. Он много раз ходил в горы и точно знал, что уж пояс снять с себя может только сам альпинист, просто взять и отцепиться он не может. Крепление, конечно, с секретом. Оно должно быстро освобождать человека от лишней тяжести в экстремальной ситуации и сделано таким образом, что легко отсоединяется. Но в том-то и фокус: пояс надо уметь отстегнуть.

Джон стал рассматривать крепление, ведь не исключено, что и железо могло сломаться. Но нет, все было в исправности. А отсюда следовал вывод, что, вероятнее всего, человек сам бросил снаряжение. Зачем? Тут и думать нечего: чтобы не мешало бежать. От чего? Понятно от чего, от лавины. Правда, это все равно что от поезда бежать по рельсам.

Джон нервно вертел в руках крепление. Разум уже нашел какую-то зацепку, но пока еще ее не вычленил. Что-то было не так.

Итак, еще раз. Снаряжение почти не тронуто, им не воспользовались. Значит, человек еще только шел к горе. Или с горы? Нет, на Эдельвейс специально поднимаются ночью, чтобы встретить рассвет. Да и кто станет спускаться ночью? Любой нормальный подождет утра. Получается, человек шел к горе, услышал гул и, сбросив лишнее, побежал. Стоп! Куда можно бежать от лавины? Просто в панике куда-нибудь? Нет, то, что пояс оставили, указывает на осмысленность действий: в панике человек просто кинулся бы наобум и запутался бы в амуниции. А раз хватило ума освободиться, значит, могло хватить его и на что-нибудь еще.

Но на что? Оставалось лишь попробовать на себе. Джон повернулся спиной к горе и побежал. Разумеется, воспроизвести весь ужас смертельной гонки было невозможно, но хотя бы что-то. Снег не давал вытаскивать ноги, голова шла кругом, было жарко, а ведь вчера еще белая мошкара сыпалась с неба и слепила глаза. Джон часто-часто заморгал, чтобы воссоздать ситуацию еще и зрительно. Хотя, конечно, ночь и день все равно не сравнить. Итак, куда?

И тут Джон не столько увидел, сколько вспомнил, что белое плато, на котором он находится, ведет к отвесному обрыву, под которым расположено несколько небольших площадок, спускающихся к подножию горы наподобие гигант-ской лестницы. Низвергаясь в пропасть, лавина, а точнее ее часть, направленная непосредственно в эту сторону, по инерции должна описывать некоторую дугу. А это означало, что на площадки может попасть не так уж много снега.

Джон остановился. Пожалуй, это единственный способ выжить. Если, «приземлившись», не свернешь себе шею, то, возможно, даже останешься в сознании. Хотя высоковато, конечно. Но в такой ситуации уж лучше прыгнуть в пропасть, надеясь выжить, чем остаться стоять перед лавиной в надежде, что ближе к лету тело найдут и похоронят.

Прихватив снаряжение, Джон побежал к краю обрыва. Спуск не занял много времени – сказалась прежняя подготовка. Тело ничего не забыло и выполняло все движения более или менее точно. Да и высота была всего каких-нибудь метров шесть, а может, и меньше.

Площадка действительно пострадала от лавины значительно меньше, чем верхнее плато. Здесь почти не было глыб снега. Лишь на самом краю виднелись белые сугробы.

Джон осмотрелся и сразу понял, что не ошибся в своем предположении: прямо у него под ногами лежала спортивная шапка, слишком яркая для мужчины. Сверху увидеть ее было нельзя, так как стена шла не отвесно, а наклонно, закрывая собой часть площадки.

– Эй, где вы? – неуверенно позвал Джон и вдруг подумал, что человека могло скинуть на следующую ступень-ярус.

Ответа не последовало. Оставалось одно: самому осмотреть все вокруг. Джон сначала исследовал место вокруг шапки, потом прошел вдоль стены. Ничего. И тут его внимание привлекла снежная глыба странной формы, слишком вытянутая в длину и словно бы обточенная со всех сторон. Лежала глыба почти на самом краю и того и гляди могла свалиться вниз. Создавалось впечатление, что она только и ждет удобного момента, чтобы повернуться и исчезнуть за краем пропасти.

И снова разум зацепился за какую-то едва уловимую мысль.

– Повернуться, повернуться, повернуться… – Джон повторил это слово несколько раз, интуитивно чувствуя, что именно в нем заключена разгадка. – Повернуться…

И вдруг в голове выстроилась четкая логическая цепочка, все сразу прояснившая. Повернуться может только кто-то живой. Глыба напоминает живое существо, а точнее, человека. Как он сразу не догадался! Форма слишком «человеческая» для снега. Легко представить, как она не только повернется, но даже встанет.

Не рассуждая больше, Джон кинулся туда. Да, вот голова, вот поджатые к груди колени, вот плечо, чуть выделяющееся. Почему же он сразу не заметил? Ответ был очевиден: слишком маленькая, а на фоне обрывающегося пространства кажется еще меньше.